Российский теннисист Николай Давыденко, объявивший в четверг об уходе из большого спорта, в интервью корреспондентам агентства "Р-Спорт" Марии Воробьевой и Андрею Симоненко рассказал о том, каким останется его главное воспоминание в карьере, с каким животным себя может сравнить, а также вспоминает скандальную историю о попытке обвинить его в организации договорного матча.
- Николай, у каждого болельщика наверняка есть какое-то свое воспоминание о теннисисте Давыденко. А у вас какое главное воспоминание о самом себе как о спортсмене?
- Лично для себя я выделяю одно событие - когда на итоговом турнире в Лондоне я наконец обыграл Роджера Федерера. Сколько же я не мог его одолеть! Я и тактику менял, и чего только не придумывал, а он все равно меня добивал. И вот, в тот момент я решил не мудрить, а просто шел как танк и думал: будь что будет! Причем в тот день точно так же, как и в предыдущие наши встречи, все висело на волоске, но почему-то этот волосок не порвался, и я смог дойти до конца.
- В плане психологии что-то изменилось после той победы?
- Особенно упорный матч с ним в полуфинале "Ролан Гаррос" вспоминается…
- Да. Причем я ни в чем ему не уступал тогда, а довести дело до конца не мог. У меня в каждой партии были сетболы, я подавал на сет, то есть реально мог выигрывать три партии. А получилось все наоборот.
Николай Давыденко завершил спортивную карьеру. ФОТО >>
- Не менее сложного соперника испанца Рафаэля Надаля вы как-то назвали кабаном...
- Так на грунте он действительно кабан! Только вы не поймите неправильно - я на английском всегда его называл animal. То есть это животное, бык, буйвол, которого не остановить, который готов носиться по корту бесконечно и не уставать. И если нужно его схватить, то мне просто не удается это сделать. На грунте, где он бегает, выбивает пыль из-под своих кроссовок, я его не могу поймать. А вот на другом покрытии, где я уже знаю, как себя нужно вести именно с этим игроком, совсем другое дело.
- Это знаковое событие произошло на турнире в Майами?
- Да. То есть в моменты, когда у меня есть преимущество в скорости, где я могу сблизиться с соперником на расстоянии корта, я начинаю доминировать. Ведь на грунте он меня к себе не подпускал - выбивал с корта. У нас есть такое понятие, что метр решает все. То есть чем ближе ты к сопернику, тем выше скорость ударов. Почему на грунте играется дольше и плавнее? Расстояние между игроками больше, скорости другие. По сути все то же самое, но расстояние задает темп и технику.
- Себя бы вы с каким животным сравнили?
- Николай, так уж получилось, что в историю тенниса вы вошли и как игрок, которого подозревали в организации договорного матча. Ту историю очень долго расследовали. Тяжело было в тот период?
- Психологически - да, потому что как раз в то время моя фамилия в прессе появлялась именно по этому поводу. Репутацию в тот момент мне начали, конечно, портить очень серьезно, я же тогда стоял в пятерке сильнейших теннисистов мира. Но слава богу, я выдержал. Сумел добиться результатов - как раз после того, как это произошло, я вышел в полуфинал US Open. И это меня тогда взбодрило, хотя психологически я, конечно, был убитый. Все как будто ждали, что я начну опускаться в рейтинге, но я справился. А расследование… Да, целый год шло. Я нанял адвокатов. Когда расследовали, говорили с моим менеджером, с моим братом, с моей женой. Но я все им предоставил - телефоны, распечатки. Мог ничего не предоставлять. Даже судья в Лозанне сказал, что я не обязан был этого делать. И ничего проверить через суд они бы не смогли. Но до суда и не дошло. Было только общение с двумя инспекторами Скотланд-Ярда, которые вели это дело. Помимо телефонных распечаток показал им, что билет на самолет я купил после того проигранного матча, привел показания врачей, что у меня были проблемы, что мне укол делали.
- Спустя все эти годы у вас есть версии, как все-таки могла возникнуть эта история?
Биография Николая Давыденко >>
- Николай, а что вы вообще почувствовали, когда в присутствии журналистов произнесли фразу об официальном завершении карьеры?
- Знаете, мне психологически было очень важно сказать это во всеуслышание. Ведь все спортсмены уходят по разному: кто-то тихо, ничего не говоря, не объявляя, а кому-то нужно попрощаться. Я и так всегда был в туре незаметным. И если бы я ушел так же незаметно, обо мне бы, наверное, постепенно совсем забыли. А сейчас я сказал об этом вслух, моя фамилия вновь прозвучала в прессе, и вот на этом история закончится. Мне было важно донести до всех, что решение принято. А то получилась бы неловкая ситуация - а где этот Давыденко? Играет? Или закончил? Но теперь все сказано.
