В последнее время бытует мнение, что в колыбели российского фигурного катания – Санкт-Петербурге – наступил кризис этого вида спорта. В СМИ регулярно появляются сообщения об отъезде в Москву очередного питерского спортсмена или тренера. Корреспонденты агентства "Р-Спорт" Мария Воробьева и Андрей Симоненко решили узнать, что на самом деле происходит в санкт-петербургском фигурном катании, поговорив с Татьяной Меньшиковой, директором питерской СДЮСШОР, которая руководит фигурным катанием в городе с 1993 года.
- Татьяна Анатольевна, давайте начнем разговор с констатации факта: целый ряд фигуристов из Санкт-Петербурга перебрался в Москву.
- Да, за последний олимпийский цикл таких ребят набралось около 10 человек, но двое из них вернулись.
- Естественно, у многих возникает вопрос – почему? Только здесь хочется уточнить: есть ли универсальный ответ на этот вопрос?
- Нет, поскольку каждый спортсмен уезжал по своей причине. Возьмем Максима Транькова. У нас всегда с ним были хорошие отношения. Он мне даже как-то сказал: "Всегда видел в фигурном катании только зло, а когда приехал в вашу школу, почувствовал добро". А однажды на сборе в Швеции поделился своей мечтой, рассказав, что очень хочет кататься с Татьяной Волосожар. Мы еще посмеялись тогда: кто ты такой, чтобы хотеть с ней кататься? А потом такой вариант возник, и он уехал. Расстался с нами очень хорошо, приехал перед отъездом с шампанским, с тортом. И сейчас не скрывает, что стал настоящим спортсменом именно у нас.
- Мы даже знаем, что как только Максим встал с Таней в пару, и у них все сразу стало получаться, он привез свою новую партнершу в Питер на смотрины.
- Да, в Подмосковье как раз тогда были пожары, и они приехали в Санкт-Петербург. Он сразу привел Таню ко мне, сказал ей: "Знакомься, это Татьяна Анатольевна". А мне признался, как он счастлив, что катается с Таней. Понятно, что каждый спортсмен хочет реализовать себя по максимуму и видит свои пути для этого. Например, сейчас тренер Юлии Липницкой - Этери Тутберидзе - очень популярна. И к ней потянулись фигуристы не только из Питера, но и из других городов. Это естественно. Точно так же, когда были чемпионы у Алексея Николаевича Мишина, все стремились к нему. К Тамаре Николаевне Москвиной всегда приезжали спортсмены. А сколько фигуристов с периферии к себе взял Николай Матвеевич Великов и сделал их большими спортсменами? Даже Женя Плющенко, не будем забывать, к нам из Волгограда приехал. А это было начало 1990-х, тяжелое время. Мы ему и его первому тренеру Михаилу Маковееву сняли двухкомнатную квартиру за 50 долларов, как сейчас помню.
- Вице-чемпионка мира среди юниоров Серафима Саханович, уехавшая этим летом из вашей школы к Тутберидзе, в интервью на официальном сайте Федерации фигурного катания на коньках России упрекнула Санкт-Петербург в том, что здесь были трудности с финансированием и что питерская федерация не хотела ее отпускать.
- Вы знаете, я не ссорилась ни с одним уехавшим от нас учеником, потому что всегда хотела оставить им шанс вернуться обратно. К примеру, Алена Леонова, когда она уехала в Москву к Николаю Морозову, с нами сохранила хорошие отношения. Подарила нашей школе очень дорогую беговую дорожку. А недавно Алена вернулась. Другие ученики нашей школе тоже помогали: Наташа Мишкутенок и Артур Дмитриев еще в 1990-х годах покупали нам магнитофоны, Мария Петрова и Алексей Тихонов помогли нам в знак благодарности сделать тренажерный зал в "Юбилейном". Что я могу сказать про Саханович… Я нормально общалась и с ней, и с ее мамой. Сима стояла у нас на ставке инструктора, я лично ее устраивала в СКА на ставку. Ботинки, костюмы, питание, сборы – все было бесплатно. Конечно, мы не можем сравниться с Москвой по зарплате. Но вы знаете, что у нас разные методики ее начисления. У нас в школе все оплаты в соответствии с законом. Если обучение бесплатное, я ни одного рубля с ребенка не брала и не буду брать. У нас есть платные оздоровительные группы, но и здесь оплата идет либо через терминал, либо через банк. Ничего в карман мы не кладем и из него не вынимаем. Я человек немолодой, и закончить свою жизнь на нарах не хочу. Поэтому никогда финансовыми махинациями заниматься не буду.
- В плане условий для тренировочного процесса есть что-то, в чем ваша школа уступает Москве?
- Условия у нас очень хорошие. Конечно, возможности не безграничны, но у нас есть зал с современными и дорогими тренажерами. Мы покупаем новейшее оборудование для восстановления и диагностики. Такое даже в городе не везде есть. Конечно, хотели бы иметь больше. Но у нас нет возможности брать медицинских специалистов, потому что школа ограничена штатным расписанием. Хотелось бы увеличить количество тренеров по ОФП, акробатике и т.п., но в школе есть определенное штатное расписание, поэтому один из наших преподавателей - Андрей Борисович Лущиков - приписан вторым тренером к Евгению Рукавицыну и инструктором тренажерного зала. Но инвентарем спортсмены обеспечены с ног до головы. Недавно, например, закупили 30 пар ботинок и лезвий. У нас разработана рейтинговая таблица, которую ведет методист в течение сезона. По этой таблице 30 спортсменов получат коньки. Другое дело, что систему надо модифицировать, потому что по ней иногда взрослые спортсмены оказываются выше перспективных юниоров, а это неправильно, потому что молодых спортсменов надо поддерживать. То же самое, помимо коньков, касается костюмов, питания. Завтрак, обед и полдник спортсмены получают. Есть медицинский кабинет. Ежегодно за счет школы выезжают на сборы в Швецию несколько десятков спортсменов и тренеров – этим летом, например, на выезде тренировались 40 с лишним человек.
- Молодых спортсменов и тренеров надо поддерживать – это факт, но потом тем более обидно, когда они уезжают.
- Ну а что тут сделаешь? Человек сам определяет, где ему жить. Давайте вспомним, например, что Артур Дмитриев-младший в этом году вернулся в Санкт-Петербург к Мишину. И потом, есть статистика, от которой никуда не деться - когда говорят, что при нынешнем руководстве школы питерское фигурное катание пришло в упадок. Я работаю директором с 1993 года. За это время Леша Урманов стал олимпийским чемпионом, Артур Дмитриев и Наташа Мишкутенок в 1994 году стали вторыми. Затем были олимпийские чемпионы Оксана Казакова и Артур Дмитриев, Елена Бережная и Антон Сихарулидзе, Леша Ягудин, который перешел к Тарасовой. Потом Леша с Тарасовой приезжали сюда, мы им здесь лед выделяли для тренировок. Гостиницу ей оплачивали, никаких проблем не было. Плюс Женя Плющенко – наш чемпион, который посмотрите, как долго катается. Нас обвиняют еще в том, что мы собрали всех под одной крышей. А я считаю, что это правильно. Мы - единый коллектив, и администрации проще регулировать отношения между тренерами. В той же Москве, насколько я знаю, есть разборки между школами. А у нас спортивный принцип. Мы определяем все по результатам спортсменов, но в рамках законодательства.
Поддержка нужна всем сборникам
- И все же, по вашим словам выходит, что кризиса нет, что есть прекрасные юниоры, которые могут вырасти в больших мастеров, но люди смотрят на результаты Олимпиады в Сочи и видят, что из петербуржских чемпионов там фактически только Плющенко.
- Ну почему, мы считаем, что Ксения Столбова и Федор Климов – это наши спортсмены. Они уехали в Москву всего-то за полгода до Олимпиады. Я считаю, что на чемпионат мира 2013 года должны были ехать именно они, а не другая пара. Тогда они еще тренировались у нас. Это же несправедливо, карьера спортсмена коротка… А когда Столбова и Климов уезжали, Ксюша мне сказала: "Татьяна Анатольевна, мы хотим с Таней и Максимом кататься на одном льду, надеемся на финансовую поддержку". Я ответила, что прекрасно их понимаю, и добавила, что очень хочу, чтобы этот вояж закончился тем, к чему они стремились. Слава богу, так и произошло. Все специалисты говорили: эти фигуристы, без всяких сомнений и нюансов, завоевали свои медали в Сочи. Они приехали к нам после Олимпиады и сказали: "Мы чувствуем себя здесь дома".
- Так получается, и этот, и многие другие примеры свидетельствуют – понятие принадлежности к городу или школе весьма условное…
- Конечно. Я выдвигала такую идею, и хорошо бы министерству спорта её внедрить: у каждого спортсмена, входящего в состав сборной России, не должно быть проблем, связанных с принадлежностью к городу. Пусть у него будет просто статус спортсмена сборной, неважно, откуда он – из Питера, Москвы или откуда-нибудь еще. И тогда Траньков, если захочет у нас потренироваться, сможет совершенно законно это сделать, сможет пользоваться медицинским оборудованием, получать питание. А сейчас, например, если Таня и Максим к нам приедут, и если я за счет бюджета Петербурга пущу их на лед нашей школы, нарушу законодательство, потому что они приписаны к другой организации. Конечно, я их пущу, но меня за это по закону могут наказать. На мой взгляд, сборники должны иметь возможность тренироваться там, где хотят, пользоваться всем, чем хотят. Мы же для России спортсменов готовим! Нельзя свои личные интересы ставить выше интересов государства. И я считаю, что если эту идею реализовать, тогда не будет заинтересованности в переманивании спортсменов.
- В каких вы отношениях с Минспортом?
- О Виталии Леонтьевиче Мутко могу сказать только хорошее. Он в 1990-х годах спас питерское фигурное катание. Когда я возглавила школу в 1993 году, тренеры сидели без зарплаты, лед не давали, Москвина с Мишиным вынуждены были подолгу находиться за границей. Здесь остались только те, кто не умел ничего делать, кроме как тренировать. Работали без зарплаты. Удалось решить вопросы с деньгами. А потом Мутко помог нам создать на базе профсоюзной школы государственную, на что изначально профсоюзы согласны не были. Нас благодаря Мутко отделили, выделили финансирование.
- И все же, возвращаясь к переходам: еще одной уехавшей в Москву фигуристкой этим летом стала Николь Госвияни.
- Николь тоже здесь ни в чем не было отказа. Например, в январе она поехала со своим тренером Алексеем Урмановым на сбор в Финляндию. Тренер попросил оплатить этот сбор – мы его оплатили. Наверное, Николь считает, что работа с Тарасовой позволит ей улучшить спортивные результаты. Будущее покажет. Знаете, помимо тех проблем нашего фигурного катания, что мы уже перечислили, еще одна заключается, на мой взгляд, в следующем: когда тренер обращается не с просьбой, например, просто помочь его спортсменам, а заявляет: "Вот, у другого тренера чего-то слишком много, отберите у него и дайте мне". Вы просто мне скажите: решите мою проблему, и я буду пытаться ее решить. Зачем что-то отбирать у другого? Откажитесь от этой черты: если у кого-то хорошо, сделайте так, чтобы ему было плохо.
- Татьяна Анатольевна, такое впечатление, что вы просто слишком порядочный и правильный человек для такого вида спорта. Как вам удалось за все это время сохранить эти качества?
- Наверное, только с помощью Господа Бога. Как меня уничтожали, вспомнить страшно, но я всегда говорю, когда на меня льют грязь: Господь Бог нас рассудит. И пока он от нас не отворачивается. Я действительно в это верю. Считаю, что если ты совершаешь правильные поступки, наверху это видят.
- А уйти не хотелось, когда вас поливали грязью?
- Хотела. Но тренеры просили: "Не бросайте нас!" Честно, уйти хотела, говорила, зачем мне это все нужно. Но потом решила: значит, нам такие испытания послали, нужно терпеть.
Успех кого-то - это повод не завидовать, а просить совета
- Татьяна Анатольевна, возвращаясь к вопросу кризиса, хотелось бы понять: какое количество детей занимается в вашей школе?
- Когда я пришла, детей было очень мало. Но потом мы сделали систему абонементных оздоровительных групп, чтобы обеспечить максимальный приток малышей в самом раннем возрасте. Мой муж – хоккеист, он когда-то тренировался у Анатолия Тарасова, и тот говорил: "Чем больше мы привлечем в спорт детей, тем больше вероятность, что среди них обнаружатся будущие звезды". Так вот, каждый год мы набираем в абонементные оздоровительные группы около 600 детей. Они катаются на маленьком катке в те часы, которые свободны от учащихся школы, никому не мешают. Взрослые спортсмены на него не претендуют. Тренируются в хороших условиях. Учатся они у нас два года – с четырехлетнего до шестилетнего возраста. Потом мы отбираем около 40 человек на вакантные места в группу начальной подготовки первого года обучения. Потом к самому верху пирамиды спорта их остается меньше, но это все логично, поскольку идет отсев. Еще я, когда пришла, поставила перед собой задачу создать сильные тренерские кадры, потому что без них не будет хороших спортсменов, никакие условия не помогут. И я считаю, что это удалось сделать: многие фигуристы, которые заканчивают кататься, остаются у нас работать тренерами, и у них это получается.
- Подпитка детьми каждый год постоянна, сокращения притока нет?
- В 1990-х годах в первую абонементную группу пришло заниматься 50 человек со всего города, причем это были не только дети 4-6 лет, а все желающие. Сейчас мы идем в нормальном русле – приток постоянный. Была бы возможность брать больше детей – брали бы больше. И вообще я считаю, наши спортсмены, которых мы вырастили – это наши дети. Если они решают, что настала пора уехать – это их право. И я горжусь тем, что они наши ученики. И уходят они не из-за того, что школа плохая – просто считают, что должны перейти к другому тренеру. Достигли чего-то с одним – хотят продолжить тренироваться у другого. И это естественно, это спорт. Сколько было случаев, когда спортсмены, наоборот, вовремя не уходили, а потом ничего не добивались. Разве я могу кого-то удерживать, рискуя тем, что фигурист из-за этого завянет? Тогда я буду жалеть, что помешала кому-то добиться успеха. И не забывайте о том, что к нам приезжают спортсмены, которые вообще пока никто. Тот же Дима Алиев, который будет выступать в этом году на юниорском Гран-при, приехал к нам перворазрядником. Он у нас с 1 июля поставлен на ставку спортсмена-инструктора. А в Москву от нас уезжают хорошо подготовленные спортсмены. Наверное, нам не хватает воспитания патриотизма по отношению к городу. Тренер в силу своей занятости не может водить учеников по музеям, рассказывать о Санкт-Петербурге. Если бы мы это делали, может быть, и уезжали бы меньше.
- Результаты, пожалуй, в любом виде спорта идут по синусоиде. Все-таки при всех оговорках фигурное катание в Санкт-Петербурге сейчас находится в нижней части этой кривой.
- Конечно, наступила эпоха смены тренерских кадров. Это нельзя отрицать. Но я считаю, что это происходит во многом из-за того, что федерация и минспорт долгое время поддерживали спортсменов, которые занимались у выдающихся тренеров. А я считаю, что все спортсмены, которые показывают результат, должны находиться в равных условиях, независимо от заслуг тренера.
- Кстати, ведь спад во всем отечественном фигурном катании произошел как раз по этой причине?
- Конечно. Поэтому я стараюсь поддерживать всех молодых тренеров в нашей школе. Группа Евгения Рукавицына переполнена, есть у тренера Юлии Кулибановой два перспективных юноши, есть многообещающие фигуристы у Валентины Чеботаревой, Алины Писаренко, Алексея Урманова, Олега Татаурова, Алексея Соколова. Хорошие ученики есть и у великих тренеров - супругов Мишиных, Великовых. Нам надо помогать тем, кто продолжит дело великих тренеров. Я всегда возражала против того, чтобы все лучшие спортсмены занимались только у одного-двух выдающихся тренеров. Сейчас детей у всех много. Но я всем говорю: "Вы должны определить свой уровень". Есть тренеры, которые очень хорошо работают с маленькими детьми и тоже получают звание заслуженных. Например, Светлана Французова регулярно поставляет очень хороших детей. Заняла свою нишу и очень достойно работает. И еще было бы хорошо, чтобы тренеры общались друг с другом, обменивались опытом, а не конкурировали на уровне вражды. Если у кого-то получается лучше, это повод не завидовать, а просить совета.
